В тяжелейших воздушных сражениях 1943-1944 годов советские ВВС не только смогли сдержать натиск Люфтваффе, но и постепенно завоевать оперативное превосходство в воздухе, которое сохранилось до самого конца войны.

"Як-3". Самый легкий из советских истребителей, он обладал исключительной маневренностью и высокой (650 км/ч) скоростью. Главным его недостатком была низкая живучесть и относительно небольшая дальность полета (не белее 700 км)

       Первой успешной для советских ВВС операцией в войне стало сражение в небе над Кубанью, длившееся с середины апреля до начала июня 1943 года. После разгрома под Сталинградом немецкие группы армий "А" и "Дон" закрепились в районе Ростова и на Таманском полуострове. Быстро построив на Тамани сильно укрепленную линию обороны, получившую название Голубая линия, немцы надежно прикрыли Крым, что позволяло им контролировать все морские коммуникации. Фактически все пространство между Черным и Азовским морями представляло собой сплошную линию обороны. В результате части Северо-Кавказского фронта, начавшие наступление в марте 1943 года, довольно быстро "увязли" в районе Новороссийска, неся большие потери. Выходом из сложившейся ситуации стала блестящая морская десантная операция, проведенная в районе Мысхако и позволившая советским войскам захватить небольшой плацдарм, получивший название Малая земля. Именно из-за Малой земли и развернулись крупнейшая с начала войны воздушная битва. 17 апреля одна из лучших в Люфтваффе эскадр пикирующих бомбардировщиков StG2 под командованием Эрнста Купфера начала "обработку" советского плацдарма, обрушив на него несколько сот тонн авиабомб. Только за один этот день немецкие пикировщики совершили около 500 боевых вылетов, то есть каждый из летчиков вылетал не менее 5 раз!

Благодаря тому, что почти на всех новых Як-7 и Ла-5, не говоря уже о первоклассно оснащенных "лендлизовских" "Аэрокобрах", были установлены радиостанции, появилась возможность наводить их на самолеты Люфтваффе по радио, что исключало необходимость непрерывного патрулирования, как это было ранише. Помимо этого, советская сторона для обнаружения самолетов противника развернула 6 РЛС, показавших себя с самой лучшей стороны. К тому же была развернута целая сеть наземных постов наблюдения, каждый из которых имел теперь телефонную связь. И пусть вся эта система действенного раннего обнаружения и наведения на противника своих истребителей по радио была во многом скопирована с немецкой, она сразу позволила вывести управление воздушным боем на совершенно другой уровень. Безусловно, не всегда хватало четкости в сравнении с доведенной до автоматизма немецкой системой, и тем не менее советские истребители успевали все чаще перехватывать немецкие бомбардировщики до их захода на цели, а не после. К тому же именно тогда сформировался и получил свое развитие особый боевой порядок советских истребителей, просуществоваший до самого конца войны и получивший название "кубанская этажерка". Суть его состояла в том, что истребители находящиеся в воздухе, эшелонировались по высоте в несколько ярусов, что существенно затрудняло немцам проведение внезапных атак и позволяло советским истребителям компенсировать проигрыш в скороподъемности. В ходе тех боев отлично показал себя 16-й Гвардейский истребительный авиационный полк (ГИАП), возглавляемый выдающимся летчиком Александром Покрышкиным и имевший на фоне других полков минимальное количество потерь и самую высокую результативность. Сам же Покрышкин в небе над Кубанью сбил 16 самолетов, а командир эскадрильи из его полка Дмитрий Глинка - 21.

Этот истребитель по совокупности своих ТТХ был, возможно, лучшим в Люфтваффе.

      Советским истребителям не удалось помешать "Юнкерсам-87", или "Штукам", из-за энергичного противодействия противника. Положение приобрело настолько угрожающий характер, что маршал Георгий Жуков и командующий ВВС маршал Александр Новиков приняли решение о срочной переброске на Кубань трех авиакорпусов и 267-й истребительной авиационной дивизии (ИАД) из резерва верховного командования. Таким образо, общее количество советских самолетов в этом районе превысило 1000 единиц, и уже на следующий день в небе над Мысхако началось ожесточенное воздушное сражение. В течение месяца на этом участке протяженностью 30 км каждый день происходили беспрерывные воздушные бои с участием истребителей, бомбардировщиков и штурмовиков. И надо сказать, что именно в ходе этих сражений тактика советских ВВС значительно усовершенствовалась.
      К началу июня 1943-го интенсивность воздушных боев резко снизилась. Причиной тому послужила переброска всех немецких штурмовиков и бомбардировщиков на центральный участок фронта- под Курск. Советские ВВС также начали передислокацию в этот район. Именно там должна была решиться судьба войны.
      В июне 1943 года в районе так называемого Курского выступа немецкое командование сосредоточило около 2000 самолетов, что составило 70% всей авиации, дислоцированной на восточном фронте. Истребительные эскадры противника имели на вооружении значительное количество самых современных на тот момент "Фокке-Вульфов 190 А-4", оснащенных 4 пушками и 2 пулеметами. В распоряжении штурмовых эскадр поступили последние модификации пикировщика Ju-87G с двумя 37-миллимитровыми пушками на борту в подвесных контейнерах, а также бронированные штурмовики "Хеншель-129", предназначенные для эффективной борьбы с танками.
      Советское командование с учетом резервов располагало на Курском направлении примерно 5000 самолетов всех типов. Сражение началось 5 июля 1943 года. По свидетельствам участников и очевидцев битвы, ничего подобного не видел никто и никогда. Сотни советских и немецких самолетов одновременно находились в воздухе, ожесточенные бои велись на всех высотах- от нескольких километров до нескольких метров над землей.
      Почти шестеро суток истребителям Люфваффе удавалось удерживать захваченное на первых порах преимущество в воздухе. Добиться этого они смогли ценой неимоверного напряжения сил: 5-6 вылетов в день были тогда совершенно обычным явлением, некоторые же пилоты совершали до 9 ежедневных вылетов!
      Советские ВВС не сразу "втянулись" в сражение. И хотя самолетов было много, летали они небольшими группами, не превышавшими 10 машин. Система наблюдения, оповещения и наведения самолетов на цели противника поначалу была далека от идеала, да и внедрение "кубанского" метода шло с большим трудом. В результате советские истребители зачастую оказывались не там, где нужно, что существенно упрощало задачи немецких пилотов.
      Сложившуюся ситуацию удалось выправить лишь к 10 июля, когда командиры авиакорпусов и дивизий начали лично руководить авиачастями по радио, находясь при этом на передовых позициях наземных войск и координируя действия летчиков в "режиме реального времени". В бой стали посылать не мелкие группы самолетов, а сразу целые полки, насчитывающие от 30 до 40 машин.
      12 июля наземное наступление немцев на Орловском направлении захлебнулось, положив начало контрнаступлению советских войск, начавшемуся 3 августа на Белгородском направлении. Тот факт, что немцы потерпели неудачу, становится совершенно очевидным. В результате стремительной атаки советских танков на севернои фасе Курского выступа дело и вовсе "запахло" разгромом, но тут в ситуацию вмешались Люфтваффе, сумевшие буквально спасти отступающие наземные части. Штурмовые эскадры StG 1 и 2 смогли ценой чудовищных потерь остановить продвижение советских танков в районе Карачаева. В результате в некоторых немецких эскадрильях осталось не более чем по одному самолету!
      Боевые действия на Курской дуге продолжались до середины августа, но ни о чем, кроме стабилизации линии фронта немцы уже не помышляли. В этом грандиозном сражении Люфваффе потеряв около 1000 самолетов против 2500 советских, сделали максимум возможного, но даже этого оказалось недостаточно.
      Особенно тяжелые потери понесли их бомбардировочные и штурмовые эскадры, восстановить прежний уровень подготовки которых так и не удалось до самого конца войны. У истребителей потери были не столь высоки, но во множестве хаотичных и беспощадных "собачих свалок" погибло слишком большое количество "экспертов" и просто "крепких" пилотов, составлявших косяк истребительных эскадр. С этого момента уровень Люфтваффе стал снижаться. И пусть это снижение нельзя было назвать обвальным - до самого финала их эскадры сумели сохранить высокую боеспособность, но немецкие пилоты были уже вынуждены думать не столько о красивых победах, сколько о простом выживании. Гюнтер Ралль, одержавший 275 побед, так охарактеризовал то время: "Ближе к середине второй мировой войны, в 1943-1944 годах, русские накопили большой опыт ведения боевых действий, и у них появились машины, отвечавшие требованиям тех дней".
      Стремясь остановить лавину американских стратегических бомбардировщиков В-17 и В-24, немцы были вынуждены перебросить с Восточного на Западный фронт половину всех своих истребителей, оставив на протяжении всего советского фронта не более 395 машин. В итоге преимущество советских истребительных авиачастей возросло десятикратно.
      К середине войны в советских ВВС появилось множество признанных мастеров воздушного боя и сегодня известных едва ли не всем: Иван Кожедуб, Александр Покрышкин, Георгий Речкалов, Арсений Ворожейкин, Алексей Алелюхин, Георгий Костылев, Александр Клубов и многие другие летчики-асы.
      Но, к сожалению, лишь очень узкому кругу людей, связанных с авиацией, известно, что самым результативным советским асом Великой Отечественной войны, одержавшим более сотни побед, является Иван Евграфович Федоров.
      В 1932 году, будучи 18-летним, Иван Федоров, подобно тысячам своих сверстников поступил в школу военных пилотов, где сразу же проявились его уникальные способности. Уже через 7 месяцев он на "отлично" сдал все экзамены за два года обучения и даже был награжден денежной премией и ценным подарком самим наркомом обороны Ворошиловым. Затем Федоров был направлен в должности младшего летчика в одну из авиачастей Киевского особого военного округа, где через два года интенсивных полетов и тренировок в возрасте 21 года был назначен командиром 17-го авиаполка 56-й авиабригады.
      В 1937-м Федоров в числе многих известных летчиков того времени отправился в Испанию выполнять "интернациональный долг". Почти за год войны Федоров одержал 20 воздушных побед и совершил два тарана. После Испании был Халкин-Гол, а затем Финская война. Вернувшись на родину, он был представлен к званию Героя Советского Союза. Но получить Золотую Звезду Федорову было не суждено.
       На проводящемся в Кремле банкете в честь "воинов-интернационалистов", куда были приглашены летчики, и пехотинцы, и танкисты, и моряки, возникла драка, закончившаяся стрельбой. Были и жертвы. Федоров, попавший под "горячую руку" сотрудников НКВД, был объявлен одним из зачинщиков скандала. В результате предоставление "героя" было отозвано, а на Лубянке на Федорова заведена особая папка.
       Из ВВС Федорову пришлось уйти. Он стал испытателем в КБ Лавочкина. Но НКВД так и не оставило летчика в покое и сделало все, чтобы сломать ему и жизнь, и карьеру...
       Война застала Федорова в Горьком, где он работал на заводе испытателем. Целый год он безрезультатно "бомбардировал" высшие инстанции рапортами с просьбой отправить его на фронт, а в июне 1942-го попросту сбежал на войну на опытном истребителе ЛаГГ-3, сделав на прощание три "мертвые петли" под мостом через Волгу.
      
       В феврале 1945 года немецкое командование, стремясь сдержать наступление советских войск на Берлин, перебросило теперь уже с Запада на Восток около 500 истребителей. Но "разогнавшийся каток" было уже не остановить.
       В последний год войны Люфваффе столкнулось с проблемами советских ВВС времен начала войны. Уровень подготовки молодых пилотов был удручающе низок - всего 50 часов налета в учебных подразделениях против 300 часов "образца" 42-го. Новобранцы практически тут же отправлялись в первый самостоятельный боевой вылет, очень часто становившийся последним. Из рук вон плохим было также и снабжение горючим. Впрочем, качество немецких истребителей оставалось очень высоким.
       В конце войны немцы летали на "Мессершмитах" Bf-109G 10, G-14 и K-4, а также на особенно удачном FW-190 D-9 "Дора". Все эти истребители развивали скорость до 700 км/ч и благодаря отличным ТТХ давали опытным пилотам возможность добиваться успеха в условиях огромного численного превосходства противника, а новичкам - оторваться от преследования.
       Люфтваффе до самого финала не утрачивали своей эффективности, достаточно сказать, что потери советских ВВС в 1945 году составили около 2000 истребителей, а Люфтваффе - около 1000.
       И все же в мае 1945-го советская военная авиация, ставшая к тому времени организованной и умелой боевой силой, праздновала заслуженную победу над лучшими летчиками в мире. Пилоты Люфваффе были беспощадными, но хорошими учителями. Ученики же, как это часто бывает, превзошли своих учителей, хотя последние взяли слишком высокую плату.